– Филипп, иди сюда! – Кристал Бруссард махнула рукой сыну, светловолосому мальчику шести лет, выбежавшему из школы к парковке.
В пятницу занятия в школе заканчивались на два часа раньше обычного. И теперь она стояла возле машины своего отца, на которой был нанесен логотип «Марлер спортс».
Порывистый юго-восточный ветер сменился на северо-западный, предвещая начало сильной колорадской метели. Скоро Кристальный пик, ее тезка, высотой в десять тысяч футов, покроется снегом, как и соседние вершины.
Кристал встала на лыжи с малых лет, и эти горы, эта лыжная Мекка, были ее домом. Она давно уже научилась понимать все знаки местной природы. Температура резко упала. Скоро городок Брекенридж занесет снегом сильнее, чем во время недавней бури.
Это было на руку ее отцу. Сюда стекались лыжники со всего мира, тратили уйму денег на лыжную одежду и снаряжение. Когда Филипп ходил в детский сад, Кристал работала неполный день в магазине отца, а когда сын пошел в первый класс, у нее была уже полная занятость.
Перед тем как сесть в машину, она крепко обняла мальчика:
– Я соскучилась. Скорей залезай в машину. Нам надо вернуться в магазин, пока не началась метель.
– Может, поедем домой?
Вот и все, что Филиппу хотелось последнее время. Просто вернуться домой и тихо играть в своей комнате.
– Мы ненадолго. Тебе нужна новая куртка. Днем привезли партию парок. Курток твоего размера не так много, так что нам надо поспешить, пока их не разобрали. За девять дней до Рождества начнется наплыв покупателей.
– Я не хочу новую куртку!
– Но ты подрос, и рукава у твоей куртки слишком короткие.
Кристал чуть было не сказала – эту куртку ему купили во Франции, где они раньше жили, и она ему уже мала. Но она вовремя осеклась, опасаясь, что сын опять замолчит. Она догадывалась – Филипп не хочет расставаться с этой курткой, потому что взял ее с собой из Шамони…
Кристал хотела как-то помочь сыну. С тех пор как начались занятия в школе, он стал менее общительным. Она часто слышала, как он тяжело вздыхает. После того как четырнадцать месяцев назад умер его отец, Филипп стал другим. Эрик Бруссард был одним из лучших французских лыжников. Во время скоростного спуска по трассе в Кортине, в Италии, он разбился. Ему было двадцать восемь лет…
За два года до этого в семье Бруссардов произошла еще одна трагедия – умерла Сьюзан, жена Рауля, брата Эрика. Вот уже век их семья владела первым во французских Альпах клубом для альпинистов. Два брата были не разлей вода. Возможно, потому, что они никогда не соперничали. Рауль жил альпинизмом. У Эрика же была другая страсть – лыжи.
Весть о его кончине заставила скорбеть весь лыжный мир Франции, но тяжелее всех было Кристал. Ведь именно ей пришлось объяснять пятилетнему мальчику – его папа больше не вернется домой…
Кристал была моложе Эрика на два года. Они начали встречаться в те времена, когда она входила в национальную женскую сборную по лыжам и уже имела в запасе бронзовую медаль. После свадьбы они обосновались в Шамони, на родине Эрика.
А через два месяца после похорон мужа Кристал с сыном вернулась к своим родителям в Брекенридж, штат Колорадо. Она надеялась, что это поможет им обоим оправиться и жить дальше. К ее сожалению, Филипп все больше замыкался в себе, и казалось, ничто не могло вытащить его из этого состояния. Ее младшие сестры, Дженни и Лаура, пытались помочь, но безуспешно. Обеим было чуть за двадцать, и они, тоже спортсменки, все время находились на сборах, появляясь дома только в перерывах между соревнованиями.
Однажды дедушка захотел взять внука покататься на лыжах, но Филипп закатил истерику. Возможно, из-за смерти Эрика у Филиппа навсегда пропал интерес к лыжному спорту. Никто больше не пытался поставить мальчика на лыжи.
Последнее время Кристал вообще сомневалась, интересно ли ее сыну хоть что-нибудь? Он никогда ничему не радовался. Несмотря на всю любовь, которой окружила мальчика семья, депрессия все больше охватывала его. Со слов учительницы, Филипп даже не пытался с кем-то подружиться в классе.
Однажды после школы мама одного одноклассника позвала Филиппа в гости поиграть. Но Филипп не хотел делиться игрушками, не желал гулять в соседнем парке. День прошел неудачно. С тех пор новых предложений поиграть с кем-либо не последовало.
Кристал особенно беспокоило, что Филипп не вспоминал об отце. Правда, он частенько заводил разговор о любимом дяде Рауле, который звонил раз в месяц. Но о чем бы они ни говорили, Филипп держал это в себе и не делился с мамой.
Поначалу Филипп еще общался по телефону со своим двоюродным братом Албертом, но с началом школьных занятий все изменилось. Теперь Филипп никак не высказывал свои желания или переживания, и если Кристал пыталась поговорить о его чувствах, он замыкался. Даже любимым grand-mare и grand-pare, как он называл своих французских бабушку и дедушку, не удавалось надолго развеселить Филиппа. Дважды они прилетали в Колорадо навестить внука. Однажды с ними приехала даже его любимая тетя Вивидж. Но и это оставило мальчика равнодушным.
Молли, работница их магазина, сама мать троих детей, сегодня высказала предположение: возможно мальчик просто ревнует мать к ее семье? Это замечание лишь усилило чувство вины у Кристал – получается, она в каком-то смысле подводит своего ребенка.
Она надеялась, что в Колорадо, рядом с близкими людьми, Филиппу будет спокойнее. Вначале Кристал планировала снимать квартиру. Но вот уже год, как она жила в родительском доме, все еще надеясь – в кругу семьи сын быстрее пойдет на поправку.
Выходит, она заблуждалась. Что, если Молли права?
Кристал мучила мысль: возможно, такое поведение Филиппа вызвано тем, что она слишком много внимания уделяет своим родным. Если бы они жили отдельно, может, Филипп стал бы более открытым? Как бы там ни было, попробовать стоит, потому что следующим шагом уже будет квалифицированная психологическая помощь.
Вечером, уложив Филиппа спать, она обсудит это с родителями и начнет подыскивать новое жилье. Она обставит его кое-какой мебелью из их дома в Шамони, которая все еще стояла в сарае. А Филипп поможет ей в этом.
Это должно заставить мальчика раскрыться. Когда они только вернулись в Брекенридж, Кристал постаралась воссоздать французскую спальню Филиппа, чтобы малыш чувствовал себя как дома. И если он увидит привычную ему обстановку, может, это сработает?
Они въехали в центр города и припарковались за магазином.
– Пойдем, дорогой. – Взяв сына за руку, Кристал зашла в помещение через служебный вход.
В торговом зале они направились к вешалке с куртками.
Кристал сняла со стоек две и протянула их Филиппу:
– Какая тебе больше нравится – синяя или зеленая?
С минуту он изучающе смотрел на них.
– Вот эта!
Синяя куртка хорошо подходила к его голубым глазам, которые были чуть темнее, чем у Эрика…
– Хорошо. Давай-ка примерим.
Мальчик сбросил с себя старую куртку, и Кристал надела на него новую.
– Сидит отлично! Пойдем найдем дедушку и покажем ему.
В отделе были покупатели, и весь персонал оказался занят. Молли обслуживала группу лыжников, но она сразу заметила их:
– Эй, Филипп! Мне нравится твоя новая парка. Тебе идет.
Мальчик пробубнил что-то невнятное и отвел глаза.
Кристал жестами извинилась за поведение сына и огляделась в поисках отца:
– А где папа?
– Он сказал, ему нужно отлучиться, но он скоро вернется.
Кристал уже понимала, что это значит. Когда отец беседовал с кем-то из своих друзей, это могло затянуться на несколько часов.
– Думаю, нам лучше поехать домой, – сказала Кристал сыну. – Дедушка приедет позже.
Они уже собирались уходить, когда Кристал услышала за спиной знакомый низкий голос, произнесший по-французски:
– Здравствуйте, мои дорогие!
Рауль!
Филипп никогда о нем не забывал, а вот Кристал…
Они оба разом обернулись.
– Дядя Рауль! – закричал Филипп, не помня себя от счастья.
Все вокруг уставились на них. Вырвавшись из рук Кристал, Филипп бросился в объятия тридцатидвухлетнего брата Эрика.
Мальчик обхватил его за шею и крепко обнял. Кристал не знала, кто кого обнимал сильнее.
Через плечо мальчика Рауль бросил на нее быстрый взгляд. В тот момент в его синих глазах не было дружелюбия или неприязни, но все же этот проника ющий в душу взгляд подействовал на нее словно сильнейший электрический разряд.
– Я надеялся застать тебя здесь. – У него был хороший английский, с меньшим французским акцентом, чем у Эрика. – Твои родные сказали – ты работаешь у отца с самого возвращения из Шамони.
– Да. – Увидеть здесь Рауля было такой неожиданностью, что она не знала что и сказать.
– Я удивлен.
Кристал перевела дух, не понимая, что он имеет в виду.
Словно читая ее мысли, Рауль сказал:
– Я думал, ты устроишься тренером у какой-нибудь восходящей спортивной звезды. – Он блеснул своей очаровательной улыбкой. – На свете больше нет чемпионки, которая катается как Кристал Бруссард. У тебя неповторимый стиль.
– Он был, ты имеешь в виду?
– Нет, – ответил Рауль более мягко. – Он у тебя будет всегда, потому что это настоящее искусство. С твоим уходом лыжный мир потерял истинную звезду. Мне, например, жаль, что так вышло…
Его слова поразили Кристал. Со смертью Эрика та часть жизни отошла для нее на второй план, и теперь ей было лестно слышать это, особенно от Рауля.
Он был известным спортсменом и всегда знал, о чем говорит. Насчет идеи о тренерстве Рауль попал прямо в точку. Кристал вдруг осознала – Рауль был единственным, кто смог распознать в ней эту внутреннюю потребность.
В прошлом, еще при жизни Сьюзан, они прекрасно понимали друг друга, и Кристал это нравилось в их отношениях. Но иногда и огорчало, ведь с Эриком ей не хватало именно взаимопонимания.
– Спасибо за комплимент, Рауль, но мне теперь есть о ком позаботиться.
– Это понятно. Но мне кажется, ты бы могла совмещать воспитание сына и тренерскую деятельность.
На самом деле мне было даже интересно – почему ты не вернулась в спорт после рождения Филиппа?
– Ты имеешь в виду – в Шамони? Я хотела, но… материнство отнимает все свободное время…
– Для многих женщин – возможно, но тебе бы удавалось и то, и другое. – Его синие глаза вспыхнули. – Ты слишком талантлива.
Рауль действительно в нее верил.
Но когда она заговорила об этом с Эриком, тот взял ее за подбородок и сказал:
– Из нас двоих только ты была не против незапланированной беременности. Если мы оба будем долго отсутствовать дома, кто позаботится о малыше? Учти, идея о няньке меня не радует.
После рождения Филиппа Эрика особо ничто так не радовало, как лыжи. В этом была вся его жизнь. Невольно Кристал старалась быть для сына и матерью, и отцом.
Вспоминая прошлое, она не могла оторвать глаз от Рауля. Его темные волосы были длиннее, чем раньше. Слегка вьющиеся, чуть разлохмаченные.
Братья отличались комплекцией и цветом волос.
Эрик от природы был худощавый, с русыми волосами. Он и их сестра Вивидж, превосходная лыжница, пошли в отца.
Рауль же, напротив, выглядел мощнее, чем брат, был выше Эрика. У него, как и у матери, был оливковый цвет лица. Внешняя привлекательность всего семейства Бруссард не обошла братьев стороной. Ее унаследовал и Филипп, так привязанный к своему дяде.
Появление Рауля в Брекенридже очень обрадовало Кристал и вместе с тем причинило жгучую боль. Она заметила, что с момента их последней встречи морщины в уголках его рта стали более глубокими.
В его галльских чертах появилось что-то беспокойное. К тому же Рауль похудел. Перемены делали его еще привлекательнее. Кристал тут же почувствовала укол вины за то, что он ей так нравился. Пока она жила здесь, в Колорадо, это чувство притупилось…
– Я рада тебя видеть, Рауль, – наконец сказала она, стараясь сохранять спокойный тон.
– В самом деле? – усомнился он.
Это был упрек в ее адрес или же она просто остро отреагировала?
– Ты еще спрашиваешь! – Кристал выдавила улыбку. – Конечно, я рада, мы же так давно не виделись! Просто мы с Филиппом не ожидали тебя здесь увидеть.
Шамони был излюбленным местом для горнолыжников, особенно перед Рождеством. Эта пора всегда была напряженной для бизнеса Бруссардов, поэтому Кристал удивилась, что Рауль смог вырваться и приехать.
Она приблизилась, чтобы обнять его. Филипп, в полном восторге, все еще был у дяди на руках.
Рауль обхватил ее свободной рукой.
– Я тоже рад тебя видеть, драгоценность моя, – прошептал он. Так Рауль часто ее называл, шутливо, по-дружески. – Нам тебя очень не хватает.
Ей хотелось сказать то же самое. Жизнь вдали от Франции и от него Кристал воспринимала как ссылку. Но она так решила сама, из-за Рауля…
Он быстро расцеловал обоих в щеки и отпустил Филиппа.
Филипп схватил Рауля за руку и поднял голову:
– Поехали с нами, я хочу показать тебе наш дом.
Кристал видела – Филипп тосковал по дяде. И это задевало ее за живое.
– С удовольствием, если мама не возражает.
Кристал перевела дух:
– Мы будем только рады. Ты взял машину напрокат?
– Ну конечно! – ответил он с долей иронии.
Разумеется, как она не догадалась!
– Можно я поеду в его машине, maman?
Весь последний год он называл ее «мамочка», а сейчас вдруг перешел на французский. Еще одно откровение для Кристал.
Филипп нуждался в этом человеке, которого любил больше всех на свете, конечно после своего родного отца…
По правде сказать, малыш всегда проводил больше времени с Раулем, чем с Эриком, который постоянно был на тренировках.
– S'il te plait! Пожалуйста! – Филипп умолял ее взглядом.
В эту минуту он напомнил ей Эрика, когда тот умолял Кристал простить его за то, что он не сдержал обещания.
– Да, конечно. Пристегнись только.
Филипп запрыгал от радости. Появление дяди вызвало в нем заметные перемены.
– Я о нем позабочусь, – заверил ее Рауль.
Он мог ничего и не говорить. Когда у Кристал на две недели раньше начались роды, именно Рауль отвез ее в больницу, успокаивая по пути, так как неожиданно открылось кровотечение. С тех пор и возникла эта связь. Она знала, что могла полностью на него положиться. В тот трудный момент рядом с ней были Рауль и Сьюзан…
А Эрик тогда находился на чемпионате мира в Кортине. Конечно, он просто не смог приехать, и в этом не было его вины… Врачи не предполагали, что роды начнутся так скоро. Когда она позвонила свекрови, дома оказался Рауль, он и ответил на звонок. Услышав тревогу в ее голосе, Рауль все бросил и помчался к ней.
Уже в больнице сказали – это спасло ей жизнь. Еще десять минут – и она истекла бы кровью…
Наблюдая, как Филипп хватает дядю за руку, она с трудом избавилась от воспоминаний.
– Мы поедем следом, мамочка!
– Договорились. Я поеду вперед.
Отвернувшись, на ватных ногах Кристал поспешила в подсобку за курткой Филиппа. К тому времени как она забралась в машину и включила зажигание, ее охватило дурное предчувствие.
Была только одна причина, по которой Рауль прилетел в Штаты. У него плохие новости, которые он хотел сообщить лично.
Кристал могла гадать сколько угодно, но что бы там ни случилось, она вряд ли выдержит еще одного испытания. Все они слишком много пережили: тяжелая семейная утрата, депрессия сына. Но пока Рауль здесь, она будет храброй – ради Филиппа.

Первые крупные хлопья снега ударили в лобовое стекло, предвещая непогоду. С замиранием сердца Кристал поглядывала в боковое зеркало на белый арендованный «форд» позади нее. И за рулем действительно сидел Рауль. И он был не в Шамони, а здесь, в Брекенридже. Фантастика!
Обычно, если он уезжал из Шамони, то только для восхождения в горы со своим лучшим другом Дэсом. Тот был родом из испанских Пиренеев. Время от времени Кристал пересекалась с Дэсом, и он производил на нее приятное впечатление. После смерти Сьюзан двое друзей провели в Гималаях более двух месяцев. Дэс переживал за друга…
И она тоже. После трагедии с женой Рауль словно очерствел и надолго замкнулся в себе. Он оживал только рядом с Филиппом или детьми Вивидж, напоминая прежнего, чудесного и душевного человека, которым был при жизни Сьюзан.
Кристал поежилась, вспоминая, как вся семья беспокоилась за Рауля. Сьюзан была ей близкой подругой, Эрик тоже ценил ее. Пока она была жива и мир для Рауля еще не обрушился, эти четверо многого добились вместе…
Кристал прикусила губу. Она ничего не слышала о Рауле целый год, не считая тех моментов, когда он звонил, чтобы пообщаться с Филиппом. Перед тем как передать мальчику трубку, они обменивались парой дежурных фраз. Все, что Кристал знала о Рауле, было связано с их семейным бизнесом. И почти ничего о его личной жизни, кроме одной детали.
В своем последнем разговоре с Вивидж она узнала – Рауль встречается с какой-то женщиной по имени Сильви Беливье. Скрестив пальцы, все ждали, когда это перерастет во что-то серьезное.
Но Кристал старалась оградить себя от этих новостей и не лезла не в свое дело. Все, что ее беспокоило, – это Филипп. И никакие напоминания о прошлом не должны помешать им начать все с чистого листа.
Похоже, Рауль наконец-то оправился и пытался наладить свою жизнь. Она ничего не хотела знать о том, какой была та женщина, но не думать об этом не могла.
А теперь Рауль здесь…
Из-за его неожиданного приезда Кристал пришла в полное смятение. Эмоции буквально душили ее, напрочь лишая того зыбкого душевного спокойствия, которое она ощущала, пока океан разделял их.

* * *

Рауль усадил Филиппа на заднее сиденье и пристегнул ремнем безопасности, но продолжал поглядывать за ним в боковое зеркало. Филипп тоже смотрел на него, и оба улыбались.
– С нашей последней встречи ты вырос на целый фут, – произнес Рауль по-французски.
Племянник засмеялся и ответил на том же языке:
– У меня был день рождения. Машинка, которую ты мне прислал, моя самая любимая!
– Я рад, что тебе понравилось.
– В следующем году мне будет семь!
Озадаченный ответом, Рауль спросил:
– А почему ты так торопишься повзрослеть?
– Потому что тогда мамочка отвезет меня к тебе.
Ошеломленный таким откровенным заявлением, Рауль произнес:
– Знаешь, как сильно я по тебе скучал?
Мальчик кивнул:
– Я тоже скучал. Когда мы с тобой разговаривали по телефону, ты все время обещал, что приедешь. Ну почему же ты так долго не приезжал?
Рауль крепче сжал руль. У него были на то причины. Ему было неприятно признавать – ему нравилась жена брата. Лучше бы им было не видеться! Долгое время Рауль боролся со своими чувствами, но Филипп ничего об этом не знал, и на его вопрос был лишь один верный ответ:
– Я был очень занят. Твой дедушка несколько отошел от дел, поэтому пришлось часть его работы взять на себя.
– Теперь, когда ты здесь, можешь остаться у нас ночевать. У меня в комнате есть свободная кровать. Иногда, когда я плачу, мамочка спит на ней.
Рауль закашлялся:
– Ты часто плачешь?
– Да, а ты?
– Иногда. Мне тоже не хватает твоего папы.
– Как бы я хотел, чтобы папа был жив! Тогда бы нам не пришлось тут жить.
От дрожи в голосе племянника к горлу подкатил нервный ком.
– Я и сам бы этого хотел, Филипп, тысячу раз!
Тысячу раз.
Рауль откровенно злился на Кристал за то, что та перебралась в Колорадо. Но шли месяцы… Успокоившись, он понял, что просто скучал по ней.
Они столько пережили вместе! Когда Кристал навсегда уехала из Шамони, он почувствовал, словно внутри него образовался вакуум. И это не было связано с утратой брата. Безумие, но Рауля мучила совесть – вовсе не брат был в его мыслях, а только она…
– Я злюсь на маму.
«Не ты один, Филипп», – усмехнулся про себя Рауль.
Еще при жизни Эрика Кристал сильно изменилась. Рауль ощущал, как эмоционально она отдаляется и от семьи, и от него. Из чувства самосохранения и он держался подальше – до этого момента. На пути сюда он все еще противился неизбежной встрече и в то же время с нетерпением ее ждал…
С самолета Рауль сошел в абсолютно противоречивых чувствах, и их встреча внесла еще большую неразбериху.
Кристал уже не выглядела той милой соседской девчонкой. Она была как с обложки спортивного журнала. Конечно, его брат попался в ее сети. Долгое время об их романе писали все газеты. А когда смерть забрала Эрика у жены и ребенка, это стало ударом для всех…
Вспомнив о Филиппе на заднем сиденье, Рауль сказал:
– Почему ты сердишься на маму?
– Мы здесь из-за нее! А я хочу домой! – В голосе мальчика слышалась некая обреченность.
– Но разве тут, в Брекенридже, ты не чувствуешь себя как дома?
– Нет, – последовал тихий ответ. – Мой дом в Шамони.
Это было именно так. Филипп рос не по годам смышленым мальчиком.
– Дядя Рауль, можно мне вернуться с тобой домой?
Этот вопрос сбил Рауля с толку. Все же были вещи, которые он не мог обсуждать со своим племянником без ведома Кристал. Поэтому он сделал вид, что не так понял:
– Я снял номер в «Отель дез Альпс». Это чуть дальше магазина твоего дедушки. Если мама разрешит, ты можешь сегодня переночевать у меня.
– Здорово! Всегда хотел там побывать. У них есть настоящие колокольчики. Иногда мама мне разрешает сходить туда в них позвонить.
Рауль улыбнулся:
– Тебе нравятся колокольчики?
– Да. Они такие же, как в дедушкином магазине. Помнишь, как ты брал нас с Албертом кататься на санках?
Рауля поразило, как много всего помнил Филипп. Год миновал с тех пор, как он с мамой уехал из Франции, но все же это отложилось в детской памяти. Интересно, Кристал задумывается о том, что чувствует ее сын? Или же боль от утраты Эрика еще слишком сильна?
Рауль долго оплакивал Сьюзан, но все же смог оправиться. Если бы у них был ребенок, то было бы сложнее… Тяжело каждый раз глядеть на малыша и видеть напоминание о близком человеке, ушедшем от тебя.
– Расскажи мне про школу. Как зовут твою учительницу?
– Мисс Крабтри.
– Она хорошая?
– Да, но она не говорит по-французски. Тут никто не знает французского.
– Твоя мама говорит по-французски. – Когда ответа не прозвучало, Рауль спросил: – У тебя уже появился лучший друг?
– Нет. Алберт – мой лучший друг.
– А почему здесь у тебя нет друга?
– Просто нету, и все. – Филипп вздохнул.
Это был не ответ. С Филиппом явно творилось что-то не так.
– У тебя есть я.
– Но ты живешь в Шамони, а мама меня не отвозит домой. – Малыш еле сдерживал слезы.
– А ты ее просил?
– Да, но она все время плачет, когда я прошу об этом. Бабушка говорит, мы поедем, когда я подрасту, но я хочу сейчас. Вот бы мне жить с тобой!
У Рауля потемнело в глазах. По дороге сюда из Денвера он представлял, что встретит американизированного мальчика, который забыл и его, и французский.
– Тогда твоя мама сильно огорчится.
– Мне все равно.
– Это неправда, – мягко сказал Рауль.
– Она злая!
– Не может такого быть!
– Очень даже может. Когда я спрашиваю у нее разрешения позвонить тебе, она говорит: надо подождать, пока ты сам позвонишь, потому что ты очень занят.
Рауль с силой надавил на сцепление:
– Я с ней поговорю.
Это была его вина. Стараясь держать дистанцию с Кристал, он зашел слишком далеко. Но причина заключалась в его далеко не дружеских чувствах к ней, с которыми он безуспешно боролся.
– Предупреждаю, она разозлится.
– Она все время так реагирует?
Помолчав, Филипп сказал:
– Нет, но она не улыбается.
Когда-то чудесная улыбка Кристал была ее визитной карточкой…
– Мы ведь хотим, чтобы наши мамы улыбались, правда? – И не важно, сколько грусти при этом на душе…
В зеркале Рауль увидел, как Филипп кивнул.
Когда Рауль смотрел, как ее самолет улетает в Колорадо, он чувствовал, будто над ним сгущается темнота. И он сам уже не верил, что когда-нибудь сможет улыбаться.
– С кем ты в школе играешь?
– Ни с кем!
– А сам как думаешь, в чем дело?
– Я слышал разговор ребят на перемене. Они говорили про меня: он чокнутый, с дурацким именем.
В эту минуту Филипп опять напомнил ему брата. Когда Эрик обижался, то становился упрямым и воспринимал все в штыки.
– Могу поспорить, твоя учительница оценила, что ты знаешь два языка. А те ребята тебе просто завидуют.
– Что значит завидуют?
– Они хотят быть такими же умными, как и ты. Но раз они не знают французского языка, то злятся и говорят гадости.
– Ох…

* * *

Когда они добрались до домика в горах, выстроенного из дерева и стекла, Рауль окончательно понял – у его племянника глубокая душевная рана. И к сожалению, новости, которые он приехал сообщить, тоже были неутешительными.
Он вышел из машины, чтобы открыть Филиппу заднюю дверцу. Уже сильно мело.
– Давай-ка занесем тебя в дом.
Рауль подхватил мальчика и еще раз крепко обнял, перед тем как подняться на крыльцо. По пути он увидел, как в окне мерцают рождественские гирлянды.
Дверь открыла Кристал. До него донесся аромат хвои. Ее мать, Лиз, радушно встретила его крепкими объятиями. Он уже был знаком с этой милой дамой, так как родители Кристал часто навещали их в Шамони.
Она пригласила его в гостиную, заставленную семейными фотографиями. На многих из них была Кристал, румяная и сияющая после победы на соревнованиях. Было несколько фото, где она запечатлена в обнимку с Эриком…