Скучный вечер приближался к завершению. Дамы, увешанные ожерельями, серьгами и браслетами, уже разговаривали тише, кое-кто из мужчин включил сотовые телефоны. В последнее время на тусовках стало модно их отсоединять, всем своим видом демонстрируя: видишь, пришел в гости и забросил все дела.
На столе царил беспорядок, между блюдами тут и там торчали пепельницы с горами окурков. Несколько постоянно кочующих по разным мероприятиям халявщиков быстренько прятали в принесенные с собой пакеты остатки фуршетного изобилия. Я поглядела, как довольно импозантный седовласый мужчина с лицом профессора распихивает по карманам бананы, и отвернулась. Официанты начали разносить кофе. Слава богу, скоро можно убежать, вот уже и десерт появился – мороженое с печеньем, ликеры. Притащили огромный торт, выполненный в виде курицы, и хозяин под восторженные возгласы присутствующих принялся крошить его ножом. Кондитерский шедевр, изготовленный с пугающей достоверностью, являл собой огромную, около метра высотой, бисквитную наседку, покрытую разноцветными перьями.
Из чистого любопытства я подошла поближе и пощупала куриную «шубу». Под рукой заскрипела бумага – ну конечно, никто не стал бы втыкать в торт настоящие перья. Но как похоже! Правда, есть такое совершенно не хочется. По-моему, отвратительная выдумка…
– Отвратительная выдумка, не находите? – раздался за спиной приятный мужской баритон.
Я обернулась. Рядом стоял, улыбаясь, высокий крепкий блондин, обвешанный фотоаппаратами. Роскошные волосы, похоже, побывали в руках дорогого парикмахера, безупречный вечерний костюм, к тому же черного цвета. Сейчас сплошь и рядом мужчины забывают золотое правило, сформулированное еще в начале века: после шести вечера не надевай ничего коричневого. Ровный загар покрывал добродушное, может, чуть излишне полноватое лицо, глаза – невероятного темно-вишневого оттенка. Словом, рядом со мной оказался человек, страшно похожий на мой мужской идеал. Когда-то, еще в юности, я представляла будущего мужа именно таким – высокий блондин спортивного телосложения и обязательно с карими глазами… Ни разу не встречала ничего похожего, и вот нате, глядит на меня и улыбается, да и возраст подходящий – между сорока и пятьюдесятью. Самый мой кавалер!
Вовремя вспомнив, что являюсь бабушкой двух внуков, я отогнала игривые мысли и улыбнулась в ответ.
– Вы правы, придет же в голову сделать такое. Хотя многим нравится.
Гости радостно растаскивали по тарелкам «курятину».
– Давно смотрю на вас, – продолжал блондин. – Вот решил подойти – коллегу издалека видно. Простите, не представился. Виталий Орлов, фотокорреспондент журнала «Мир женщин». А вы в каком издании служите?
– Отчего вы решили, что я журналистка?
– Ну, сразу понятно, – улыбался Виталий. – Во-первых, не стоите с гостями, а тихонько разглядываете их, во-вторых, не обвешаны с головы до ног драгоценностями, только вот сережки да колечко. Но, простите, в них слишком крупные камни, чтобы быть настоящими. И потом ваше лицо! Для бизнес-вумен слишком спокойное, для жены «нового русского» – чересчур интеллигентное. Правда, красотой не уступаете этим «мисскам»… Так что колитесь, где кормитесь?
Я вздохнула. Как все женщины, я падка на комплименты. Понимаю, что их произносят в основном от хорошего воспитания, но все же в голову иногда закрадывается мысль: а вдруг это правда?
Я проводила взглядом прехорошенькую блондиночку лет двадцати, нежно щебечущую возле толстого одышливого владельца «Омобанка» и отвела взор – нет, до этой мне далеко. Хотя тоже блондинка и достаточно стройна для своих лет. Впрочем, упоминать о возрасте ни к чему. Но собеседник прав: я умна, интеллигентна и абсолютно уникальна – так сказать, штучный вариант. Впрочем, кое в чем доморощенный Шерлок Холмс ошибся.
Эти не похожие на настоящие бриллианты идеальной чистоты и нехилого размера подарил мне бывший муж Макс Полянский за то, что я сумела вытащить его из тюрьмы. Кстати, именно Макс – хозяин сегодняшней вечеринки. Поэтому здесь и подали этот дурацкий торт. Полянский разбогател на торговле яйцами, а сегодня открыл магазин по продаже бройлеров со смешным названием «Цыпа». В честь основания торговой точки и устроен банкет. Я вообще-то терпеть не могу всяческие вечеринки, тусовки, празднования и ликования… Как правило, избегаю появляться на людях, лучше уж почитать детективчик, но Максу отказать не смогла. Тем более что у него новая любовница – красавица Алина, и он горел желанием показать мне даму сердца. Вот только не могу сосчитать, какой она станет ему по счету супругой – восьмой, девятой? Я-то оказалась третьей госпожой Полянской. И мы с Максом смеялись: счет – 3:3. Я – его третья жена, он – мой третий муж. Впрочем, пробыли мы вместе недолго, но хорошие отношения сохранили, сейчас просто добрые друзья.
И еще одна ошибка Виталия: я нигде не работаю потому, что богата просто до неприличия. Но, в отличие от большинства присутствующих в этом зале, моя семья получила капитал абсолютно законным путем – в наследство.
Не так давно я жила вместе с лучшей подругой Наташкой в крохотной двухкомнатной квартирке в Медведкове. Помните, как в советские времена зарплату с ужасающей точностью выдавали – 15-го и 30-го числа каждого месяца? Так вот, 13-го и 28-го мы принимались шарить по всем карманам и вытряхивать сумки в надежде найти там случайно завалившиеся копейки. Чего только не делали, чтобы скопить хоть какую-нибудь сумму. Пытались заводить сберкнижку и класть на нее каждый месяц по пятнадцать рублей, покупали копилку, засовывали десятикопеечные монеты в пустую бутылку из-под шампанского… Все без толку. Да и откуда было взяться деньгам? Я работала в третьесортном институте технической направленности на кафедре французского языка. Наташка трудилась там же, получая ставку лаборанта. На круг выходило чуть больше двухсот рублей. А в семье двое детей – сын Аркадий, дочка Маша да еще собака, кошка, постоянно приносившая котят, морские свинки, хомячки, удав и ручная крыса Фима.
Целыми днями мы носились по частным урокам, но времена на дворе были застойные, иностранный язык казался людям совершенно ненужной роскошью, за час платили полтора рубля…
Ситуация резко изменилась в 80-х. Наталья неожиданно вышла замуж за француза и укатила в Париж. В столице моды подруга не растерялась, быстренько развелась и вновь побежала под венец. Так она оказалась баронессой Макмайер, богатой и праздной дамой. Потом случилось несчастье – супруга ее убили, и Наташка получила в наследство огромный трехэтажный дом в предместье столицы, коллекцию картин, отлично налаженный бизнес и счет в банке. Никаких родственников у несчастного Жана не было, Наталья оказалась единственной наследницей. Жизнь всей нашей семьи кардинально изменилась. Вначале мы все сгоряча остались во Франции, но потом затосковали… А тут подоспел закон о двойном гражданстве. Теперь у каждого члена семьи по два паспорта, и мы живем совершенно необыкновенной жизнью: разъезжаем туда-сюда.
Богатому человеку везде хорошо. Выстроили дом в поселке Ложкино, недалеко от Кольцевой дороги и поселились все вместе. Честно говоря, нас не так уж и много – Аркашка, его жена Оля, двое детей-близнецов – Анька и Ванька, сестра Аркадия и моя дочь Маруся, няня Серафима Ивановна, кухарка Катерина, домработница Ира – вот, собственно говоря, и все. Наташка в основном живет во Франции.
Став «новыми русскими», мы не сумели расстаться со старыми привычками. Молодежь продолжает учиться и работать, хотя необходимости зарабатывать деньги нет.
Кеша – адвокат, невестка, имеющая дома кличку Зайка, отважно борется с иностранными языками в институте, Маруся ходит в колледж, готовится к поступлению в Ветеринарную академию, посещает художественную школу…
Нашла себя и Наталья. У подруги внезапно открылся писательский талант. Она строчит на французском языке угрожающе толстые и невероятно сладкие любовные романы. Речь в них идет об ужасающих временах советской истории. Главные герои – все как одна простые женщины, влюбляющиеся в диссидентов. Описания лагерных кошмаров и пересыльных тюрем перемежаются страстными постельными сценами и слащавыми признаниями… Откуда подруга черпает материал, остается для меня настоящей загадкой. В тюрьме она никогда не сидела, а лагерь видела только в детстве, да и то пионерский.
Но, к удивлению домашних, «блюдо» пришлось по вкусу француженкам, и они буквально расхватывают Натальины книжки. В прессе появляются бесконечные рецензии, гонорары приятно радуют.
Так что все члены семьи при деле, кроме меня. Я бездельница и лентяйка, не способная заработать даже на чашку кофе. Талантами не обладаю и умею только одно – вдалбливать в студенческие головы азы французской грамматики. Умею, но не хочу, потому что надоело.
Охотнее всего я валяюсь на кровати и читаю детективы. Я самозабвенно люблю таинственные истории и пару раз помогла друзьям, попавшим в трудное положение. Нашла убийцу Лариски, сумела восстановить справедливость и оправдать Рому, отыскала похищенных детей Лиды, вытащила из тюрьмы Макса…
Наверное, мне следовало стать детективом, да кто же предложит такую работу хрупкой даме, не имеющей юридического образования?
Виталий между тем продолжал мне улыбаться. В его глазах сквозило явное восхищение, и мне не захотелось говорить мужику правду. Пусть гордится своей проницательностью и думает, что угадал.
– Вы правы, – произнес мой язык. – Я журналистка, только не имею постоянного места, существую, так сказать, на вольном выпасе. Дарья Васильева.
– Понятно, – протянул собеседник, окидывая взглядом простенькое маленькое черное платьице от Шанель.
Выглядит оно очень скромно, зато цена тянет на месячный бюджет зажиточной семьи.
Но Виталий, очевидно, плохо разбирался в модных вещах, потому что сказал:
– Тут все самое интересное кончилось. Хотите поедем к моему другу на вечеринку? Гарантирую вкусный стол и отличную выпивку.
– Вроде сыта, – протянула я, лихорадочно соображая, как поступить.
– Ой, ладно тебе, – махнул рукой Виталий, переходя на «ты», – давно за тобой наблюдаю. Ни разу к столу не подошла, по углам трешься. Так на фуршетах нельзя, голодной останешься. Хорошие манеры дома оставь. Наверное, думала познакомиться с кем-нибудь, чтобы работу получить? Да не стесняйся, отлично понимаю, сам недавно на биржу бегал…
Я поглядела в его добродушное, излучающее тепло лицо. Значит, Орлов принял меня за безработную…
– Уже поздно, десять почти…
– Самое гулянье, – ответил ухажер, – пошли одеваться. Кстати, может, удастся тебе работенку подыскать. У Игоря собственное детективное агентство, вечно сотрудников не хватает. Ты, должно быть, филологический заканчивала?
Я кивнула.
– Вот и чудненько, а у Игорька восемь классов и строительное ПТУ за плечами. Постоянно теток нанимает отчеты проверять – ну там, грамотность, запятые, вот ты и подработаешь корректором…
Он радостно засмеялся. Бывают же такие милые люди, для которых оказать услугу другому – просто счастье. И потом – детективное агентство! Мечта всей жизни! А сам Виталий – оживший девичий сон.
Орлов притащил из гардероба мою легонькую курточку, подбитую мехом, и сочувственно сказал:
– Оделась не по погоде: прикид-то на рыбьей подстежке. Декабрь все-таки, хоть и теплый.
Я промолчала. Редкий автомобилист натягивает дубленку или шубу, а насчет рыбьей подстежки кавалер вновь не прав. Тоненький непрезентабельный серый мех, больше всего смахивающий на кроличий, при жизни принадлежал шиншилле. На мой взгляд, неоправданно дорогой и разрекламированной крысе. Но греет отлично. Просто в Париже считается дурным тоном демонстрировать богатство, поэтому дорогие зимние вещи шьют мехом внутрь. Это только в Москве можно встретить в метро в полдень даму, обвешанную бриллиантами и подметающую пол подолом собольего манто. Если бы подобный экземпляр оказался в парижской подземке, пассажиры решили бы, что это проститутка, едущая на работу по недоразумению общественным транспортом, а под длинной шубой скорее всего голое тело…
– И туфельки-то тоненькие, – продолжал сокрушаться Виталий, ткнув пальцем в открытые лодочки.
– Здесь все дамы в таких, сапог не видно…
– Так они в машинах приехали!
Резонное замечание. Впрочем, я тоже в «Вольво» прикатила. Стоит в непосредственной близости от парадного входа и терпеливо ждет хозяйку. Но безработной журналистке шикарный автомобиль не по карману, поэтому я быстренько пробежала мимо верного коняшки, чувствуя, как мелкие снежинки падают на ноги.
У Орлова оказались «Жигули» девятой модели со слегка помятым правым крылом.
– Садись, – предложил он, галантно распахивая переднюю дверцу, – сейчас печку включу.
Через минуту заработала не только печка, но и магнитофон. «Я люблю все твои складочки», – запела развязным тоном девица. Да уж, никогда мне не понять лесбиянок: мало того, что она увлеклась бабой, так еще и жирной, в складках…
Виталий быстро крутил рулем, улицы были почти пусты. Непогода заставила москвичей сидеть по домам. Редкие прохожие неслись опрометью, словно испуганные кошки, разбрызгивая в разные стороны жидкую грязь.
Машина вылетела к метро «Кропоткинская» и запетляла по переулкам. Наконец, проскочив какое-то посольство, замерла у большого серого дома, построенного явно в начале века.
Виталий позвонил в домофон, и дверь немедленно распахнулась. Да уж, в те далекие времена, когда проектировалось здание, на размеры не скупились. Подъезд походил на небольшой аэродром. Невероятной ширины лестничные пролеты плавно уходили ввысь. Мы полезли вверх – естественно, на последний этаж.
Хозяин приветливо улыбался на пороге.
– Здорово, Игоряша, – расцвел Виталий, – решил заглянуть к тебе с дамой.
– Вот и чудесно, – ответил Игорь, провожая нас по московской привычке на огромную кухню.
Скорее всего, чтобы получить такой тридцатиметровый «пищеблок», пришлось ломать несколько стен. Архитекторы царской поры полагали, что барин и барыня станут вкушать яства в столовой, а готовить будет кухарка – ей много места не нужно. Кстати, и у французов кухни невелики – подавать пищу принято в комнатах… Но для бывшего советского, а ныне российского гражданина большое помещение с плитой – это не просто кухня, а вопрос престижа. Поэтому и крушим стены.
– Ну, – обратился ко мне Игорь, – что будет пить дама? Ликер, коньяк, шампанское?
Я оглядела абсолютно пустой обеденный стол и пробормотала:
– Можно минеральной воды?
– Витька, – восхитился хозяин, – где взял такую неприхотливую подругу?
Орлов рассмеялся. Игорь открыл огромный четырехкамерный холодильник и принялся, насвистывая, разглядывать полки.
В кухню легким шагом вошла полная женщина в шикарном халате – кимоно. Не обращая внимания на гостей, она повернулась к плите, взяла маленькую кастрюльку, накрытую крышкой, и так же молча удалилась.
Странное поведение хозяйки озадачивало, и я пробормотала:
– Наверное, ваша жена сердится, что мы заявились на ночь глядя да еще без звонка…
– А, – отмахнулся Игорь, – у нее просто голова болит, не обращайте внимания. Ну, давайте за встречу.
Мужчины принялись болтать об общих знакомых. Я тихонько сидела в углу, разглядывая хозяина. Игорь проделал большой путь, если Виталий не ошибался, называя его бывшим строителем. Во всяком случае, сейчас его руки блистали безупречным маникюром и белизной. Лицо покрывал ровный загар, но не тот, который украшает щеки каменщика, работающего весь день под палящим солнцем, а легкая коричневатая дымка, которую получают либо в солярии, либо на пляже. Учитывая стоящий на дворе декабрь, можно было предположить, что Игорь недавно вернулся из Таиланда, Индии или, на худой конец, Австралии. И вообще у него вид богатого человека – спокойный, уверенный, не суетится, разговаривает негромко, одет безукоризненно.
– Виталий говорит, что вы филолог и без работы? – неожиданно обратился ко мне Игорь.
– Да.
– Грамотная?
– Кажется.
– Пишете без ошибок?
– Как правило.
– А с запятыми как?
– Вроде нормально.
– Чудесно, – обрадовался Игорь, – как раз ищу такого человека. Видите ли, я так и не закончил школу. Из восьмого класса вылетел за неуспеваемость, загремел в ПТУ, а там и не учили как следует. Вот штукатурить могу, а письмо написать или записку – нет. Ляпаю дурацкие ошибки… Витька говорил, что у меня детективное агентство?
Я кивнула.
– Так вот, клиентам приходится отчеты вручать, не хочется идиотом выглядеть, и я сотрудникам не рассказываю о проблеме. Нанимал разных людей, да все как-то не вытанцовывалось. Сначала учительницу русского языка пригласил, пенсионерку. Всем хороша, но замучила наставлениями. Выправит бумаги и объясняет: это по правилу безударных гласных, здесь чередование в корнях… Ну за каким шутом мне эта наука? Ладно, уволил. Нанял девчонку молодую, только-только Литературный институт закончила. Эта правила орфографии не объясняла, зато принялась править стиль. Ну, предположим, написано: объект ходил вокруг дома. Исправляет: объект обходил дом. Чувствуете разницу?
Я кивнула.
– Дальше – хуже, – продолжал Игорь. – Нашел профессиональную редакторшу из издательства «Наука». Всем хороша, но язык длиной в километр. Давай им махать, всем рассказывать об отчетах, ахать и ужасаться. Пришлось избавляться. Теперь место вновь вакантно. Можете хоть завтра начинать…
Я возликовала. Ну кто бы мог подумать, что скучный вечер завершится таким изумительным предложением! Сначала стану «орфографическим словарем», а там, глядишь, и в агенты пролезу, главное – зацепиться.

В Ложкино я явилась около двух часов ночи. Сначала ужинала у Игоря, потом Виталий решил во что бы то ни стало отвезти меня домой. Представляю, как вытянулось бы у него лицо при виде нашего двухэтажного дома, стоящего в конце огромного участка… Пришлось соврать, что живу недалеко от ресторана, где Макс праздновал открытие магазина. Орлов галантно притормозил возле неказистого блочного домика, на который я указала пальцем. Скорее всего кавалер рассчитывал на приглашение и приятное продолжение вечера, но я быстренько сообщила, что живу с девяностолетней мамой и двумя не менее престарелыми тетушками. Бабули страдают старческой бессонницей, к тому же у них обостренный слух. Виталий недоверчиво хмыкнул, но уехал, не забыв на прощание попросить телефон. Я не растерялась и сообщила номер, только последнюю цифру назвала неправильно – не восемь, а семь. Орлов подождал, пока дама исчезнет в подъезде, и уехал.
Я выскочила на темную, абсолютно пустую улицу и понеслась к замерзшему «Вольво». Конечно, Орлов милый человек, к тому же познакомил меня с Игорем, но заводить романы мне сейчас недосуг. Впереди маячит увлекательная работа в детективном агентстве. Как правило, все флирты заканчиваются одним и тем же – любовники, страшно злые друг на друга, разбегаются в разные стороны, проклиная день и час встречи. Ну прикиньте на минуту: сначала знакомство, потом ухаживание, следом интимные взаимоотношения, и через некоторое время наступает фаза скандалов, выяснения отношений и неизбежный разрыв. Куча разбитой посуды, горы оберток от выпитых успокаивающих средств и море слез… Так, может, лучше сберечь нервы и миновать промежуточные стадии? Сразу после знакомства переходить к разрыву?
Дом встретил меня темными окнами. Конечно, все преспокойненько спят, никому нет дела до матери! Я повернула ручку, вошла в холл, зацепилась за что-то ногой и с ужасающим грохотом и звоном рухнула на пол.
Послышались цоканье, разноголосый лай – в прихожую влетели все наши собаки: питбуль Банди, ротвейлер Снап, пуделиха Черри, йоркширская терьерица Жюли и английский мопс Хуч.
Я не видела их в кромешной темноте, а только слышала возбужденное дыхание. Всю жизнь сама любила животных, а подрастающие дети регулярно тащили в квартиру больных бездомных собачек и кошек.
Однажды я выворачивала карманы школьных брючек Аркашки перед стиркой. Там, как правило, находился всякий мусор: гвоздики, липкие леденцы, кнопки, палочки, крошки… Но в тот раз выпал только очень грязный скомканный носовой платок. Ничего не подозревая, я развернула его и заорала как невменяемая. Внутри оказалась дохлая мышь. Вызванный на допрос первоклассник, глотая слезы, сообщил, что в школе травили хвостатых. Один грызун выскочил прямо под ноги Кеше. Мальчик пожалел беднягу, закутал для тепла в носовой платок и сунул в карман. Потом, конечно, забыл. Установить причину смерти мыши оказалось невозможно: то ли скончалась от яда, то ли отбросила лапки в результате трогательной заботы.
Но пять собак все-таки слишком. И, честно говоря, мы хотели иметь только двух – пита и ротвейлера. Покупали псов для охраны. Заводчики заверили, что более злых экземпляров не найти. Но, очевидно, нам попались генетические уроды. Снап занят только едой, обожает всех входящих в дом и норовит облизать гостей с ног до головы. Правда, он храбро нападает на ворон в саду, однако от нашего попугая Коко предпочитает держаться подальше, опасаясь крепкого птичьего клюва. Банди же панически боится кошек. Хотя этому есть материалистические объяснения. Пита принесли беспомощным щенком в дом, где безраздельно царствовали ангорка Фифина и трехцветная Клеопатра. Киски принялись вовсю воспитывать неразумного младенца. Досталось бедняге по полной программе. И результат не замедлил сказаться: при виде любой кошечки наш храбрый Бандюша лезет под диван. К тому же у него оказалась чрезвычайно уязвимая нервная система – при малейшем испуге пит моментально растопыривает ноги и писается. Пуделиху Черри оставил несколько лет тому назад один знакомый, уезжавший в командировку. Всего на пару дней! Потом у Аркашки с Ольгой родились близнецы, в доме появилась няня Серафима Ивановна с йоркширской терьерицей Жюли под мышкой. А английский мопс Хуч вообще-то принадлежит ближайшему приятелю, полковнику Дегтяреву. Но мужчина работает в системе МВД и день-деньской, а порой и ночь проводит на службе. Маленькая собачка принялась тосковать, потом болеть, пришлось принять ее в стаю. Вот так и живем, да еще прибавьте к собакам кошек Фифину и Клеопатру, дружную семью морских свинок, попугая…
Я ворочалась в скользкой луже, изо всех сил пытаясь встать, но ноги разъезжались, под руками была какая-то липкая масса…
Вспыхнул свет. На пороге щурился встрепанный Кеша, на нем не было ничего, кроме трусов.
– Мать?! Что случилось?
Я поглядела на огромную лужу крови под ногами и заорала от ужаса. Боже, разодрала обо что-то вену и сейчас умру!
– Мусечка, – завопила влетевшая Манюня, – упала?
– Является ночью и будит весь дом, – возмутилась Ольга, замотанная в тепленькую байковую ночную рубашку, – вбежала как ненормальная, краску разлила.
Я прекратила визжать и переспросила:
– Краску?
– А что же еще? – спросила Зайка. – Именно краску.
– Мне показалось, что я истекаю кровью…
– Господи, – вздохнул Кеша, – мать, у тебя богатейшая фантазия: сразу кровь, трупы, убийства. Меньше детективы следует читать, тогда ничего и не причудится.
Кое-как я приняла вертикальное положение и обозрела пейзаж. Так, платье от Шанель окончательно испорчено, но что случилось с нашим холлом? Кругом какие-то банки, мешки, коробки… Еще утром здесь царила безукоризненная чистота…
– Завтра начинаем ремонт, – гордо сообщила Зайка. – Весь день по магазинам гоняли, искали стройматериалы…
– Ремонт? – переспросила я в ужасе. – Ремонт?!! Зачем?!! Жили спокойно…
– Безобразие! – возмутилась Ольга. – Ты когда-нибудь голову вверх поднимаешь? В гостиной по потолку пошла трещина, в кухне все углы черные, в столовой стены в каких-то пятнах…
– Зачем же бегали по магазинам? Сейчас бригады приходят со своим материалом…
– Мы с Кешой хотим делать ремонт собственными руками, ну еще Маня поможет, – гордо заявила Ольга. – Вот, смотри!
И она протянула мне толстенную книгу «Уют и комфорт за две недели».
Ремонт! Собственноручно! В доме, где, кроме двенадцати комнат, пять ванных и столько же санузлов, да прибавьте к этому огромную террасу. Правда, сейчас она закрыта, и вообще, кто же пускается в такие авантюры зимой – на дворе декабрь! Опять у Зайки припадок хозяйственности. Надеюсь, не надолго, скоро ей надоест возиться в грязи, и они наймут профессионалов.
Утром я спустилась в столовую как зомби. Будильник прозвенел в семь, и, хлопнув по нему рукой, я чуть не послала подальше всю затею. Ну не могу я вставать рано!
Однако в половине восьмого все же дошлепала до буфета и ухватила холодный кофейник. Ну почему в нашем доме никогда не бывает горячих напитков!
Домашние в полном составе ели омлет. Маша, естественно, сейчас отправится в колледж, а вот Кеша с Зайкой чего вскочили? Вроде бы у сына пока нет никакого дела, Ольга пишет диссертацию и вообще не обязана являться в институт.
Ремонт! Боже, неужели этот кошмар станет явью?!
– Мать, – изумился Кеша, – не спится?
– На работу тороплюсь.
– Куда? – в один голос воскликнули дети.
– Нашла себе место.
– Кем? Где? – вразнобой принялись интересоваться дети.