– Моя бесценная леди, а как в вашем мире определяют, сам дурак повесился или ему помогли? – спросил любимый муж, нежно целуя меня в щечку.
Я на провокацию не поддалась.
– И ради ЭТОГО ты вытащил меня из дома? Прислать никого не мог? Я только-только освоила столбик без накида! Сам говорил, что без вязания порядочная дама не может появиться в обществе…
– Без вышивания, моя великолепная. Вязание – удел простолюдинок. А на вопрос все-таки ответь.
– По странгуляционной борозде. У самоповесившегося дурака она, как правило, одна и расположена вот так. – Я обвила руками шею мужа, показывая, как именно должна идти борозда удавленника. – А ежели человеку помогли…
Нас прервал ввалившийся в караулку Ливис, который, вопреки обыкновению, в полный голос не ржал. Взамен он сдавленно хрюкал, держась за вместительное пузо, а на кончике длинного носа дрожала слеза.
– Ох… Там… Командир, леди Иана, там…
Путем перекрестного допроса – мы с супругом постарались вдвоем – выяснилось, что невеста молодого городского волшебника, красавица и гордячка Дималиса, натянула женишку нос прямо перед алтарем. Как по мне, девица проявила здравый смысл, предпочтя богатого купца Руквара, но безбожно поступила, вовсю строя глазки магу.
– Увы, молодому человеку никогда не везло с девицами, – вздохнул муж, целуя мне руку.
– А все профессия! – Ливис немного отдышался и заржал. Будь он жеребцом, за такой высокохудожественный ржач кобылы позволили бы этому брюхану делать с собой что угодно.
– Магия – дело почетное, не каждому дано… – наставительно заметила я, чувствуя, как к горлу подкатывается хихиканье.
Помянутый маг по имени Генд зарабатывал, среди прочего, чисткой городских выгребных ям. Увы – в Дойл-Нариже, где любой доходный промысел захвачен солидными семьями, молодому выскочке из простонародья доводится и не таким заниматься. Девицы в связи с этим над ним подхихикивали, замуж не торопились, и никакие волшебные подарки и прочие знаки внимания не помогали. Вот и Дималиса… Половина города была уверена, что красотка над Гендом просто насмехается. Стражникам бы так угадывать, где ткачи с плотниками в очередной раз подраться сойдутся!
Измена ветреной девицы оказалась последней каплей. Генд нашел трактир, в котором Руквар праздновал привалившее семейное счастье. Долго ему, впрочем, искать не пришлось: «Сытая утроба» всегда использовалась купеческой гильдией для подобного рода увеселений. А дальше началась высокая магия. Уровня подмастерья, если не мастера, как минимум пять сочиненных лично заклятий – в волшебных фолиантах о таком точно не пишут. Фонтан дерь… эээ… в общем, очень высокий фонтан с сомнительным, а точнее – несомненно специфическим запахом забил из праздничного торта. Чтобы гостям не было обидно, из окон тоже ударили струи… Поскольку нечто, согласно Третьему магическому закону, не может взяться ниоткуда, сырье для колдовства Генд взял из городских уборных – благо даже перерабатывать особо не пришлось, силы были потрачены только на перемещение в «Сытую утробу».
– Один из младших стражников заходит в сортир отлить – а там все это… убывает и убывает. Говорит, скоро заблестит.
– Хм… Милый, как думаешь, следует ли считать первоочередное очищение выгребных ям городской стражи взяткой?
– Вряд ли, радость моя. Но вот что мне делать с этим… происшествием? Оно несомненно относится к нашему ведению. Можно, конечно, стукнуть в Магический сыск, но, во-первых, дело отнюдь не запутанное, а во-вторых… парня жалко. Да и ущерб, прямо скажем, невелик. Разве что чести и достоинству брачующихся…
Я задумалась.
– Хулиганство, совершено с особым цинизмом, в публичном месте, с явным проявлением неуважения к обществу… С другой стороны – преступление совершено впервые, ранее обвиняемый не привлекался, по месту работы характеризуется позитивно, Руквара не любят в городе, так что общество будет признательно за публичное выражение общественного мнения… – Я заметила ошалелое выражение на физиономии Ливиса, ехидную улыбку супруга и поняла: меня снова занесло. – В общем, погрози ему пальцем, объясни, что он поступил нехорошо, впредь такую радость горожанам доставлять не надо – уж будто ты не найдешь, что сказать? Можешь штраф с него взять или отработку назначить.
– Как ты мудра, моя бесценная, – торжественно произнес муж, переглянулся с Ливисом – и оба расхохотались снова. Мужчины…
– Возвращаясь же к удавленникам… – Нас снова прервали.
– Командир, беда. – В караулку вихрем ворвался Нен-Реус. Его глотка была не слишком приспособлена к человеческим словам, но он очень старался. – Убийство. Сын главы гильдии плотников. В башке меч.
Пальцы непроизвольно сжались в кулак. Краем глаза я заметила, как хищно сузились глаза мужа.
– Яна, пойдешь со мной. Где тело?
Разумеется, пойду. Спасибо за приказ, милый.
За нашими спинами с еле слышным шелестом появились две фигуры, почти неразличимые в ярком солнечном свете. Мужчина с янтарными глазами на хищном лице и пухлогубый подросток.

Новый мундир – это здорово. Новый мундир под новую звездочку – самое оно! Особенно если мундир не казенный, а сшитый у профессиональной портнихи. Вот только впервые надевать его приходится в обстоятельствах нерадостных.
– Яночка, сможешь с ним поговорить? Только это… вежливо, без эксцессов…
Любимое начальство смотрит ласково – хоть хлеб в эту ласку макай да жуй. Если не боишься умереть в корчах, конечно.
Потому как дело – гнилое. Можно сказать, частное дело, подработка нашего дорогого майора. Вот только пахать с неизвестной радости должны подчиненные. Все за ту же зарплату, прошу заметить.
Есть у нас в N-ске такой бизнесмен – Андрей Ефимович Ковалев. А у бизнесмена имеется непутевое чадо по имени Болеслав, обормот двадцати трех лет, крайне балованный и наглый, головная боль Ильичевского райотдела. По слухам, когда Болик пропал, народ в Ильичевском хряпнул по сто «за то, чтоб в Чечне нашли лет через десять». Увы, папаша не разделял светлой радости ментов и затребовал дите обратно. Да, вот как хотите. Да, немедленно. Да, пока вы тут валандаетесь, ребенок страдает. И вообще, за что я вам всем плачу?!!
Дело передали в горотдел, потом спустили обратно в Ильичевский, те отбрыкались – дескать, гражданин Ковалев-младший последний раз был замечен на территории Левобережного районного отделения, там и искать… Ничего, сквитаемся, дайте только повод! Наш начрайотдела Мурчалло даже для вида ломаться не стал: у него дача, а у бизнесмена стройматериалы… в общем, сговорились. Оперативное дело завели и тут же закрыли, как только поняли, что во всем этом безобразии может быть замешан Ник.
А Ник – это головная боль не только горотдела, но и всей области.
По документам он Васильев Николай Гаврилович. Держит лавчонку якобы антиквариата… сданное на экспертизу барахло было произведено самое позднее года три назад. Ну, знаете, статуэточки там всякие, вазочки, стулья без половины ножек (ремонт – за отдельную сумму, оговариваемую особо). Покупают или нет – не знаю: вещички веселенькие, дамочки пухлые, амурчики крылатые… Привлекать Ника за мошенничество ни одному идиоту в голову не придет. Во-первых, потому, что на барахле никакого «десятый век до нашей эры» не значится – стало быть, обман покупателей как бы не налицо. А во-вторых, враги скромного антиквара таинственным образом исчезали. Прямо-таки испарялись в воздухе. Привидения, блин.
Мэр наш, опять же, с «уважаемым Николаем Гавриловичем» на «ты». Понятия не имею, с какой стати. Может, настоящий антиквариат по дешевке берет, может, папаши вместе учились… Есть вещи, знать которые скромному менту из скромного райотдела не только не полезно, но даже вредно. По крайней мере, до поры до времени.
А вот теперь я бы не отказалась узнать, за какие ниточки можно дергать. А за какие – ни в коем случае. И как отличить первые от вторых. И где их искать. Хоть первые, хоть вторые. Потому как дело ясное, что дело темное.
Но внеочередное представление к очередному званию отрабатывать надо. И что так будет, я знала с самого начала. Не знала только, какой «глухарь» навесят лично на меня.
Если бы знала – все равно бы согласилась. Кто не рискует – тому до смерти в лейтенантах сидеть.
О том, что рискующих иногда гонят в шею поганой метлой, я старалась не думать.
Итак, Яночка, то есть я, выразила пусть и не горячее, но желание пообщаться с Ником по поводу Болика Ковалева, которого шестнадцатого апреля сего года видели в обществе Васильева Николая Гавриловича два свидетеля, пожелавшие остаться неизвестными. Не дураки свидетели. Интересно, на конкурента бочку катят или в самом деле видали? Мурчалло информаторов не выдаст, когда не надо, он у нас прямо Зой Космодемьянский в погонах…
Ник жил на Слободке, в частном доме. Вообще, Слободка часто именовалась в неофициальных разговорах Заботкой – развалюхи-«коммуналки» (длинный дом, в котором каждая семья занимает комнату и кухню с отдельным выходом; всего таких клетушек до двенадцати), конопля на огородах, в трех-четырех киосках выторг водки запредельный, а кому не хватает – те бегают в двадцать третий дом, шестую квартиру, к Зин Сергейне… можно еще к баб Ксене, но у нее дрянной самогон, старая она уже, следит плохо, а внучка сидит… Ходить по Слободке ночью – занятие для экстремалов, которым надоела жизнь, но продать ее хочется дорого. Патрули на ночные вызовы отсюда и не реагируют. Мне жизнь еще не надоела, посему к Нику я направилась с утра, пока обитатели этой милой части города храпят после ночного загула или (маловероятно, но все же…) отсыпаются на рабочем месте.
Однако на Слободке тоже есть квартал двух-трехэтажных дворцов. Меня всегда интересовало, зачем люди строятся тут, ведь даже полному ослу ясно: отупевший наркоша не разбирает, к кому лезет. Стало быть, стоимость охраны перекроет выгоду от низкой цены на землю. Ладно, цыганский барон Бакс, мимо краснокирпичного домины которого я только что прошла, – у него во дворе и днем и ночью толчется десяток-другой ромалэ. Но, скажем, заместителю мэра-то на кой сдалось тут строить? Результат: семь заявлений с начала года. Вот уж, воистину, не введи во искушение малых сих…
Среди этих махин с позолоченными крышами дом Ника выглядел скромненько. Одноэтажный, серый, обнесенный деревянным забором… даже собаки нет, что для частного сектора вообще странно. Казалось бы – заходи кто хочет, бери чего надо. А не воруют. Или воришки исчезают так же бесследно, как в свое время попытавшийся обложить антикварную лавчонку данью Гриша Вороной.
Я подошла к забору, нажала на кнопку звонка. Работает или нет? Тишина – гробовая, тьфу-тьфу-тьфу… Еще раз позвонила, еще – никакой реакции. Толкнула калитку, та открылась.
Ну что, вперед? Уж больно не хочется приходить сюда вечером. Казенный у меня только пистолет, а совсем не жизнь. Даже мундир – и тот шитый за собственные деньги…
Посыпанная мелким гравием дорожка вела к просторной веранде. На веранде – никого. Ладно, допустим, звонок не работает, но стук в дверь услышать можно?
Как выяснилось, нельзя. То ли Ника действительно нет дома, то ли он не снисходит к посетителям.
Ладно, я не гордая. Обстучу для верности все окна.
Ого, а третье-то – нараспашку! Ветерок лениво поскрипывает рамой – картинка просто идиллическая. И сулящая большие неприятности. Распахнутые настежь окна в отсутствие хозяина на Слободке могли свидетельствовать лишь об ограниченном количестве ситуаций – причем полная задница подразумевалась во всех случаях. Итак, ограбление или убийство?
Я заглянула в комнату. Мать-перемать! Бурые пятна на подоконнике, в глубь дома ведет прерывистая красная дорожка… Надо вызывать наряд.
Мобильный выбрал именно этот момент, чтобы сдохнуть, и веселой мелодийкой меня об этом оповестил. Ну что за чертовщина – заряжала же вчера вечером! Или не вчера?.. Ну уж не позже, чем позавчера, а обычно его хватает на четверо суток!
Ладно, у Ника точно есть телефон. А если я потрачу время на поиск исправной телефонной будки (на Слободке… смешно!), то кому-то, возможно, уже не понадобится помощь. В принципе кому-то она может не понадобиться уже сейчас… или понадобиться, но не врача, а патологоанатома… короче, Склифософская!
Вот так я и осуществила незаконное проникновение в жилище. Через открытое окно. При этом меня наверняка видела и запомнила куча народу: те же ромалэ мундир засекут, даже если его под паранджу спрятать, а на дворе июль месяц, посему и завалящей кофты поверх не наденешь.
Поскребла пятно на подоконнике. Надо будет отдать на экспертизу. А как объяснить происхождение вещдока?.. А никак не объясню, сердито подумала я. Разорю Мурчалло на бутылку коньяка – это иной раз получше всяких объяснений.
Или с Ником что-то случилось, или внутри дома меня ожидает неприятный сюрприз. Хотя кто сказал, что только одно из двух?..
Никто подобного не говорил, поэтому я на всякий случай вытащила пистолет из кобуры. Если кого-нибудь напугаю – извинюсь: скажу, что преследовала труп по горячим следам. Кому надо, пусть проверяет.
Подражать героям американских боевиков и вышибать дверь комнаты ногой, одновременно при этом кувыркаясь, я не стала: плохо себе представляю, как это осуществить технически. К тому же пол неметеный, мундир новый, дверь открывается на себя, а если тут кто и есть, то от ворот он меня уже давно углядел.
Всего в доме было четыре комнаты и кухня. Таинственный раненый побывал всюду – аптечку искал, что ли? Фиг ему: не было тут аптечки. Тут даже особой роскоши не было. Ник жил скромно, чтобы не сказать аскетично. Даже койка живо напомнила мне общаговское прошлое: те самые пружины, та самая то-ли-подушка-то-ли-толстый-коврик… Обои в цветочек, отличаются от комнаты к комнате лишь оттенком. Стол, четыре стула – ну совсем не антиквариат. Плита с газовым баллоном. Блин, Ник тут жил или только был прописан? В холодильнике – два сырка плавленых, один пакет кефира… вчерашнего, стало быть, жил. Только кто? Непочатая бутылка водки в серванте, пыль на книжных полках – а вот книг много, и они действительно старые, эх, если бы не дело, покопалась бы я тут… ничего себе – дореволюционные издания! Но их давно не читали. А на спинке кровати пыли не было, помнится.
Кровавый след шел к стене с васильковыми обоями и там исчезал. Что за фигня, Джульетта?
Интуиция верещала что-то абсолютно невразумительное, но явно советующее убираться побыстрее. Ну как я отсюда уберусь? И телефона не видать…
Ладно, кричать стенке: «Выходи с поднятыми руками, первый – Горбатый!» – я не стала. Вообще, азарт уже захлестывал с головой, организм явно решил выработать адреналину на три года вперед. Потайные ходы в моей милицейской практике еще не встречались. Насколько я помню детективы, в случае если следователь подозревает наличие закрытого прохода при объективном отсутствии внешних признаков такового (мама дорогая, лезут же в голову протокольные фразы!), то нужно жать на все, до чего дотянешься. И ногами топотать: вдруг какая-нибудь половица содержит в себе Тот Самый Механизм?..
Чувствую, выглядела я следующие полчаса как клиническая идиотка. Или как свекровь, проверяющая работу невестки. А почему пыль за шкафом не вытерта? Что значит «не достала»?..
Всего-то и надо было – потянуть за одну из гирек в неработающих часах с кукушкой. Действительно, дверь. Небольшая, чтобы пройти, придется голову наклонить. А как хорошо пригнана – ни щелочки на обоях!
Вниз вели серые бетонные ступени. Так-так-так, это у нас, значит, погреб. На третьей же ступени обнаружились знакомые пятна. Ну правильно, погреб – это там, где погребают… Типун мне на язык!
Лестница привела к еще одним дверям, похоже, железным, украшенным массивным амбарным замком. Ну, это мы запросто. Способность к отпиранию разновсяческих дверей проявилась у меня еще в раннем детстве – лет, помнится, в девять. И почему я выбрала милицию, а не противоположную сторону баррикад? Сама до сих пор удивляюсь. Многочисленные профессиональные знакомства способность лишь укрепили, так что замок не сопротивлялся даже для вида. А что нельзя вот так в чужом доме хозяйничать – так эпизодом в деле больше, эпизодом меньше…
За дверью обнаружился обитый деревом коридор – сухой, прохладный и неожиданно уютный. Выключатель прямо у входа, лампочки дневного света… Не подвал, а прямо бункер! Дверь налево, дверь направо, дверь прямо – ну да, «налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – жену потеряешь…» На феминизм старые сказки не рассчитывали, но пойду-ка я вначале туда, где потеряю жену!
Действительно, на фиг мне жена-то? Хотя и конь ни к чему.
На этих дверях тоже были замки… ерунда, а не замки, я достала из кармана скрепку (я обычно ею бланки протоколов скалываю) и потратила ровно по три минуты на каждый.
Справа обнаружилась кладовка – комната с аккуратными стеллажами, где стояли всяческие соленья и варенья. У меня аж слюнки потекли, а мнение о Нике несколько улучшилось. Надо же – такая хозяйственность! Из меня производитель консервов паршивый (нехватка времени и отсутствие особого желания), но потребляю я их весьма охотно. А уж мужчин, которые так умеют, очень сильно уважаю. Если это сам Ник, конечно, а не приходящая баба.
Слева Ник хранил одежду. Хм… он что, толкинистом был? Или еще каким-нибудь ролевиком? У нас в N-ске есть такие, викингов из себя изображают, бегают с мечами из текстолита в лесопосадке возле парка 50-летия Октября. Однажды патруль милиции споили, потом сержант с мечом на площади Независимости орал, что он Дункан Маклауд, и задирал омоновцев из области… Но мечей в гардеробной не наблюдалось. Равно как и шлемов с рогами и без, кольчуг из паршивого железа и прочей ролевой дребедени. А вот завитые парики, костюмы прямиком из «Анжелики и ее очередного», туфли с какими-то бантами… Может, Ник не ролевик никакой, а просто псих?
Мнение укрепилось, когда я наконец открыла третью дверь. Что там – «жизнь потеряешь»? Обойдетесь, уважаемые! А вот знать, что из первых двух дверей не выскочит обкуренный хмырь с ножом – это важно. То есть не то чтобы очень важно, но душу греет.
Дверь вела в огромную комнату, совершенно пустую, только у дальней стены болталось несколько боксерских «груш» да стоял деревянный тренажер, из тех, которые показывают иногда в фильмах с участием Джеки Чана. Если зазеваешься, оттуда выскакивает здоровенный «кулак» и лупит тебя по чувствительному месту. Пол в комнате был сделан из грубо обработанных досок. Никаких матов (я имею в виду толстые подстилки из войлока… а вы о чем подумали?), циновок или других средств защиты. В центре комнаты черной краской намалеван круг диаметром метров восемь. Незаконные занятия карате? Но статью давно отменили. С тех времен память осталась? А почему не использовать как-нибудь по-человечески… под склад хотя бы?
Цепочка бурых пятен исчезала в центре круга. Я честно обпрыгала все доски в круге и рядом, запыхалась, изматерилась, но нового потайного хода не нашла. Стукнула со злости по «груше» – заскрипела цепь, на которой висел снаряд. Веревочку не мог присобачить, зараза антикварная, а железо смазывать надо!
Вот спроси меня, чего я на эту цепь так взъелась – и не отвечу.
Ладно, что мы имеем с этого гуся? А имеем мы негусто. Фигня на фигне сидит и фигней погоняет. Некто, предположительно, раненый, по одной из версий – Васильев Николай Гаврилович, закапал кровью дом и исчез в центре черного круга. Спасибо, не черного квадрата! Представляю, как газетчики бы сразу забегали: «Дело Малевича! Известный художник похищает известного антиквара!»
Из омута сарказма меня вывели шаги. Кто-то спускался. Час от часу не легче. Я хоть двери за собой запирала? Ну разумеется, нет!
По идее, света из-за двери не видно, однако береженого бог бережет, а небереженого вертухай стережет. Пусть вертухай – это я, но все же… Согнувшись в три погибели, я полезла под деревянного болвана. Пистолет здорово мешал, но прятать его в кобуру – ни за какие деньги!
Успела вовремя. Дверь дернулась, отворилась…
Чудеса и не думали заканчиваться.
На пороге стоял… средневековый рыцарь.
Ладно, будем честными – не совсем рыцарь. Моя знакомая учительница истории костюмчик бы забраковала с ходу. Эх, как она ролевиков до слез доводила, особенно этих, которые под викингов пытались косить (эльфы отбрехивались тем, что в Нуменоре все так ходили, и вы еще не видели, как ходят в Валиноре)… Достаточно мощный торс вошедшего облегала кольчуга – и даже я, в средневековом вооружении полный профан, отметила красивое, ровное плетение колец. Впрочем, кто знает, может, оно как раз только на показуху шло, а для реального боя вовсе не красота плетения требовалась? На поясе висели ножны – меч вошедший держал в руках. Черные кожаные штаны, такого же цвета сапоги до колен… А на дворе, между прочим, все еще лето. И как парень не упарился? Шлем на голове отсутствует. Стало быть, не из наших «викингов», эти хоть картонные, да нацепят. А морда лица у парнишки серьезная – как у Мурчалло перед комиссией из области. Эдакая помесь озабоченности, возвышенной скорби и сдержанной гордости за родимый райотдел. Ну или сдержанного ужаса, если комиссия без предупреждения нагрянет.
Похоже, на парня комиссия свалилась как снег на голову. Посреди лета, ага.
А меч, между прочим, не деревяшка, а из хорошей стали – это я даже отсюда вижу. И заточен на совесть. Таким рубить, небось, одно удовольствие…
Предварительный осмотр будущего места происшествия завершен, познакомимся-ка поближе с жертвой моего преступления. Задницей чую: превышение должностных полномочий мне уже пришить, как два пальца об асфальт, а если парень заартачится, так и превышение самообороны начнется.
– Гражданин, нарушаем, – ого, как дернулся! Интересно, пуля кольчугу пробьет? Впрочем, стреляю я неплохо, можно целиться по ногам, а в крайнем случае – голова у него не защищена. Уж череп-то пуля точно пробивает.
– Нарушаем, говорю, – продолжила я, выходя из-за манекена и держа гостя на прицеле. – Для такой цацки нужно разрешение. Оно у вас, гражданин, имеется?
Хоть бы он был один. А вдруг поблизости такие же умники, и у кого-нибудь из них лук или, не дай бог, боевой арбалет? Видала я подобную игрушку в действии. Если начнутся разборки, то еще вопрос, кто в таком случае будет валяться с дыркой в голове. Кстати, совсем необязательно, чтобы все в команде были вооружены по-средневековому. Пистолет у нас в городе найти – не проблема. Конечно, кобура в сочетании с кольчугой не смотрится, но вдруг мне попадется тип, не разбирающийся в высокой моде?
На всякий случай я предупредила:
– Вздумаешь орать – стреляю. Понял, Айвенго?
Вот это наглец! Он даже не испугался! Смотрел на меня с таким превосходством, что у меня аж палец зачесался на спусковой крючок нажать. Ладно, я человек выдержанный, идеологически подкованный, миролюбивый…
– Меня зовут не Айвенго, а Дейвин. И у меня нет здешнего разрешения. Что дальше?
Ну, хоть говорит тихо, как приказано. Что дальше? Хороший вопрос. Дейвин… это тоже ролевое имечко или родители фэнтези обчитались?
– И как ты здесь оказался, Дейвин? – Блин, а мордашка-то, если вглядеться, совсем юная. Не дай бог, он несовершеннолетний, тогда нужно его брать с понятыми и допрашивать при родителях или педагоге, а то ведь потом не отмажусь… И где я вам возьму родителя, я уж молчу о педагоге? О понятых замнем для ясности.
Нарушаем, Яночка, ох нарушаем…
Только бы оказался совершеннолетним.
– Я сюда зашел, – и ухмыляется так нагло, словно я ему должна.
– Зашел, значит. – Я тоже могу в ответ улыбку скроить – Чикатило обзавидуется. – Вот прямо в таком виде через всю Заботку и шел, да?
– А что такого? – Ух, как мы надменно бровь умеем поднимать! Что ж за чудо-то на мою голову?..
– Ничего. Впервые вижу ходячий болтливый труп, а так все в порядке. В морг своим ходом дойдешь или все-таки труповозку вызовем?
Угу. Не понял.
– Мальчик, здесь не ролевой полигон, или что у вас там. Ты вообще этой своей ковырялкой махать умеешь?
Обиделся.
– Хочешь проверить, женщина?
Всю жизнь мечтала. Ночами не спала.
Ладно, все равно ни педагога поблизости, ни родителей… Отбрешусь, ежели что.
Поднимаю пистолет повыше.
– А теперь аккуратно кладешь меч-кладенец на пол и ногой пихаешь ко мне. Затем отворачиваешься к стене, руки вверх, ноги на ширину плеч. Выполнять!
Мир несовершенен. В нем на приказы мента – вооруженного, смею заметить! – отвечают идиотским ржанием. Это он на своих ролевухах так коня изображал? Ладно же. Звукоизоляция в подвале неплохая вроде…
Бабах!
– А следующий раз не промажу, – лениво сообщила я, когда парень подпрыгнул и с ужасом поглядел на выбоину в стене. Рядом с правым плечом. Я все-таки не совсем чокнутая – стрелять между ног или впритирку к голове. Голливуд Голливудом, но вдруг клиент дернется? Плечо или руку еще можно объяснить самообороной…
Впрочем, если Дейвин несовершеннолетний, мне много чего пояснять придется. Сначала по ходу служебного расследования, затем в суде… Типун мне на мозги!
– Ну, оглох? Повторяю: меч аккуратно кладешь на пол. Затем ногой толкаешь ко мне. Не вижу действий!